Однажды я чуть не подорвал обороноспособность целой страны. Волею судеб я попал служить в элитную ракетную часть под Голицыно. Как и положено элитным войскам - первый год нас исправно били деды и кормили квашенной капустой, из которой разве что не варили компот. Традиционно на обед в зимнем рационе у нас были щи из квашенной капусты на первое и капуста с килькой в томатном соусе на второе. Как-то перед выходом в боевое охранение нам с товарищем, будучи перед этим в наряде по кухне, удалось украсть шесть банок болгарского зеленого горошка. Поскольку ближайшие сутки нам предстояло провести в лесу, то судьба этих банок была незавидна. Охранять нам предстояло подвижный грунтовый ракетный комплекс «Тополь», а точнее его надувную копию в натуральную величину, чтобы сбить врага с толку. Все ближайшие леса вокруг Москвы были наполнены подобными надувными ракетными комплексами, и, по определению, враг должен был быть очень сильно обеспокоен невероятной ракетной мощью нашей Родины. К сожалению, в -30 обороноспособность страны меня беспокоила меньше всего, а есть хотелось еще сильнее. Поэтому, чтобы согреться, я решил съесть свою порцию зеленого горошка. Незаметно для себя до наступления темноты я съел четыре банки. К ночи похолодало еще сильнее, и мы с товарищем, чтобы не повторить подвиг генерала Карбышева, решили разжечь костер. Благодаря имевшемуся у нас ведру солярки, костер запылал довольно быстро, и нам удалось немного согреться. Не подозревая подвоха, я повернулся спиной костру, разомлел и пытался дремать, думая о девушках. Неожиданно меня разбудил мощнейший хлопок, больше похожий на выстрел из гранатомета. Мой желудок не выдержал капустно-горохового коктейля, и я пукнул. Причем выхлоп моих пищеварительный газов был такой силы, что с легкостью пробил овечий тулуп и вырвался наружу огненным столбом, будучи точно направленным на костер. Товарищ, видя, что одежда на мне начинает от такого расклада пылать, очнулся и не придумал ничего лучше, как окатить меня из ведра. Поскольку в ведре воды не было, а была солярка, то я загорелся еще сильнее, причем, уже вместе с валенками. Вместо того, чтобы лечь на снег и пытаться погасить пламя, я в панике стал бегать вокруг надувного «Тополя». От волнения я начал пердеть еще сильнее, и реактивный огненный шлейф за мной тянулся на метра полтора. Мне уже вовсю светила судьба Героя Советского Союза Гастелло. На ходу я сбрасывал с себя тулуп, валенки и горящие штаны. Каким-то чудом моему товарищу, наконец, удалось сбить меня с ног и накрыть брезентом. В процессе моего тушения мы не заметили, как огонь перекинулся на секретную надувную конструкцию передвижного ракетного комплекса, и она вспыхнула как спичка. На наши крики и огненную феерию уже спешил базировавшийся рядом десантный полк, разведка которого доложила о нападении потенциального противника. Мир стоял на пороге ядерной войны… Обратно в часть я возвращался босиком в обгоревших кальсонах. А чтобы я не замерз, наш полковник, со словами: «этот блять босоногий мальчик у меня до конца службы бегать будет», заставил меня бежать в свете прожекторов БТР прямо до КПП. У ворот меня встречала вся рота, которую подняли по тревоге, били потом тоже всей ротой...
На удивление, я легко отделался, и вместо трибунала за разглашения секретов родины меня отправили на гаубвахту, где целый месяц я ртом надувал новую модель ПГРК «Тополь-М», пока не обнаружилось, что он с дыркой…
А потом «босоного мальчика», чтобы он больше не смог сломать ядерный щит страны, сделали заведующим красным уголком с музыкальными инструментами…
(С)Леонид Агутин «Раз горох, два горох»
Journal information