Оригинал взят у
bashne_net в Ниеншанц под бульдозер? Интервью с Петром СорокинымОхтинский мыс: Лишь 10 % территории решено сохранить как объект культурного наследия.
25 июня городские власти решили судьбу Охтинского мыса и его исторических памятников, приняв особое распоряжение. Его суть — застройка возможна фактически на 90 % территории. 10 % мыса сохранят для потомков как объект культурного наследия.
Петр Сорокин, руководитель Санкт-Петербургской археологической экспедиции, заместитель директора СЗНИИ Наследия, считает это недопустимым. С Петром Сорокиным беседует Татьяна Морозова.
— Информация о распоряжении была подана как долгожданный компромисс между владельцем территории — компанией «Газпром Нефть», и городом.
— Если наши потомки оставят одну башню Кремля, а остальные снесут и построят бизнес-центр — подойдет нам такое сохранение памятников? Тут происходит то же самое. Застроив эту территорию, мы потеряем уникальное место неолитических стоянок, трех крепостей. В Приневском регионе ничего подобного нет и уже никогда не будет. Это место значимых исторических сражений: времен крепости Ландскрона XIV века и крепости Ниеншанц XVII века. Места битв нигде не застраиваются.
— Расскажите о масштабе археологических находок.
— 90 % Охтинского мыса находится внутри шведской крепости Ниеншанц, основанной в 1611 году. Сохранились рвы, которые ее окружали, земляные бастионы, облицованные дерновыми кладками. Эти рвы сохранились в земле на глубину до 4 метров. Внутри этой крепости обнаружены остатки более древней — Ландскроны, основанной шведами летом 1300 года. Она занимает 15 000 м2, сохранились две линии рвов. А внутри Ландскроны — еще одна крепость: городище древнерусского времени! И все это прекрасно сохранилось. Под одним из бастионов находится могильник. И еще весь мыс — место расположения неолитических стоянок. В процессе раскопок было найдено 20 тысяч артефактов.
Около 10 тысяч — керамика, каменные орудия, украшения времен неолита. Из находок, относящихся к Ландскроне, — сгоревшие остатки стен, предметы вооружения, арбалетные болты, наконечники стрел, копья. В Ниеншанце раскопаны целиком два бастиона и частично еще два. Изучено фактически около 70 % крепости.
— Какую историческую информацию несут нам эти сооружения?
— По исторической значимости — огромную. Ландскроне посвящены подробные описания в русских летописях. В 1301 году она была взята штурмом и разрушена сыном Александра Невского Андреем Александровичем. По своему значению это событие в русской истории даже важнее, чем Невская битва 1240 года: если бы наши войска здесь проиграли, фактически Русь потеряла бы выход к Балтике уже на рубеже XIII и XIV веков, а так это произошло только в XVII веке. И связано было с этим же местом — с другой шведской крепостью, Ниеншанц! Россия не смирилась с таким положением: войска Алексея Михайловича взяли в 1656 году Ниеншанц и разрушили город. Но вскоре был заключен мир, и эта территория еще на полвека осталась шведской. Затем, в 1703 году, незадолго до основания Петербурга, ее брали войска Петра I.
— Когда эту территорию продавали, было известно, что там находятся объекты такого значения?
— Первые разведочные работы на Охтинском мысу проводились в 1992–1998 годах. И территория была поставлена на охрану как выявленный объект культурного наследия. В то время мы разработали программу изучения допетровских памятников на территории Петербурга, и стало ясно, что основным объектом является город Ниен на Охте. То есть уникальность этого места была ясна, и можно было предполагать выявление исторических памятников. Но охранная документация была составлена на культурный слой и могильник, а не на сооружения, так как наличие крепостей тогда не было зафиксировано. Обычно в процессе раскопок «культурный слой» изымается, территория освобождается от «предмета охраны» и превращается в строительный котлован. Поскольку в 2006 году мы были основной экспедицией, которая проводила археологические работы в Петербурге, то к нам и обратились с просьбой это сделать. Когда в 2008 году выяснилось, что архитектура древних крепостей сохранилась в значительной степени, наше отношение в корне изменилось! Сносить их мы не считали возможным и объявили об этом. Но владелец территории рассчитывал на строительство здесь небоскреба с подземными парковками и не рассматривал вопроса сохранения открывшихся памятников. Когда мы отказались подписать документацию, дающую зеленый свет застройке, с нами расторгли договор и оказывали всяческое давление, чтобы мы изменили свои выводы об историко-культурной ценности участка.
— Вы поняли, что там строить вообще ничего нельзя. Что было дальше?
— Нам на смену пригласили других археологов, и те сделали все, чтобы разрешить строительство. Несмотря на то, что планы по возведению «Охта-центра» не сбылись, раскопы оказались брошенными, культурный слой разрушается до сих пор. Наши письма и отчеты о выявленных исторических крепостях просто игнорировались властями.
Потом владелец заказал несколько экспертиз, добиваясь максимального снятия обременений с территории мыса.
В результате последней «заказной» экспертизы территория была объявлена «достопримечательным местом местного значения»! И городские власти разрешили на ней застройку. Только 10 % участка, занятого историческими крепостями — часть Карлова бастиона Ниеншанца, — были выделены как сохраняемый объект культурного наследия, а все остальное можно сносить. Такие объекты, как Ландскрона и Ниеншанц, по определению не могут считаться региональными. Это наследие всей страны и даже общеевропейское.
Говорить об их региональном статусе — это издевательство над русской и мировой историей!
— Каково ваше видение дальнейшего развития ситуации?
— Сохранение и консервация всей территории, строительства здесь вообще нельзя допускать. Большинство археологов, историков и градозащитников разделяют это видение. Оптимальным способом сохранения уникальных памятников Охтинского мыса стало бы создание здесь ландшафтного музея-заповедника — археологического парка, где люди могли бы ознакомиться с общеевропейской историей этого места.
Опубликовано в газете "Мой район" от 5 июля 2012 года.
25 июня городские власти решили судьбу Охтинского мыса и его исторических памятников, приняв особое распоряжение. Его суть — застройка возможна фактически на 90 % территории. 10 % мыса сохранят для потомков как объект культурного наследия.
Петр Сорокин, руководитель Санкт-Петербургской археологической экспедиции, заместитель директора СЗНИИ Наследия, считает это недопустимым. С Петром Сорокиным беседует Татьяна Морозова.
— Информация о распоряжении была подана как долгожданный компромисс между владельцем территории — компанией «Газпром Нефть», и городом.
— Если наши потомки оставят одну башню Кремля, а остальные снесут и построят бизнес-центр — подойдет нам такое сохранение памятников? Тут происходит то же самое. Застроив эту территорию, мы потеряем уникальное место неолитических стоянок, трех крепостей. В Приневском регионе ничего подобного нет и уже никогда не будет. Это место значимых исторических сражений: времен крепости Ландскрона XIV века и крепости Ниеншанц XVII века. Места битв нигде не застраиваются.
— Расскажите о масштабе археологических находок.
— 90 % Охтинского мыса находится внутри шведской крепости Ниеншанц, основанной в 1611 году. Сохранились рвы, которые ее окружали, земляные бастионы, облицованные дерновыми кладками. Эти рвы сохранились в земле на глубину до 4 метров. Внутри этой крепости обнаружены остатки более древней — Ландскроны, основанной шведами летом 1300 года. Она занимает 15 000 м2, сохранились две линии рвов. А внутри Ландскроны — еще одна крепость: городище древнерусского времени! И все это прекрасно сохранилось. Под одним из бастионов находится могильник. И еще весь мыс — место расположения неолитических стоянок. В процессе раскопок было найдено 20 тысяч артефактов.
Около 10 тысяч — керамика, каменные орудия, украшения времен неолита. Из находок, относящихся к Ландскроне, — сгоревшие остатки стен, предметы вооружения, арбалетные болты, наконечники стрел, копья. В Ниеншанце раскопаны целиком два бастиона и частично еще два. Изучено фактически около 70 % крепости.
— Какую историческую информацию несут нам эти сооружения?
— По исторической значимости — огромную. Ландскроне посвящены подробные описания в русских летописях. В 1301 году она была взята штурмом и разрушена сыном Александра Невского Андреем Александровичем. По своему значению это событие в русской истории даже важнее, чем Невская битва 1240 года: если бы наши войска здесь проиграли, фактически Русь потеряла бы выход к Балтике уже на рубеже XIII и XIV веков, а так это произошло только в XVII веке. И связано было с этим же местом — с другой шведской крепостью, Ниеншанц! Россия не смирилась с таким положением: войска Алексея Михайловича взяли в 1656 году Ниеншанц и разрушили город. Но вскоре был заключен мир, и эта территория еще на полвека осталась шведской. Затем, в 1703 году, незадолго до основания Петербурга, ее брали войска Петра I.
— Когда эту территорию продавали, было известно, что там находятся объекты такого значения?
— Первые разведочные работы на Охтинском мысу проводились в 1992–1998 годах. И территория была поставлена на охрану как выявленный объект культурного наследия. В то время мы разработали программу изучения допетровских памятников на территории Петербурга, и стало ясно, что основным объектом является город Ниен на Охте. То есть уникальность этого места была ясна, и можно было предполагать выявление исторических памятников. Но охранная документация была составлена на культурный слой и могильник, а не на сооружения, так как наличие крепостей тогда не было зафиксировано. Обычно в процессе раскопок «культурный слой» изымается, территория освобождается от «предмета охраны» и превращается в строительный котлован. Поскольку в 2006 году мы были основной экспедицией, которая проводила археологические работы в Петербурге, то к нам и обратились с просьбой это сделать. Когда в 2008 году выяснилось, что архитектура древних крепостей сохранилась в значительной степени, наше отношение в корне изменилось! Сносить их мы не считали возможным и объявили об этом. Но владелец территории рассчитывал на строительство здесь небоскреба с подземными парковками и не рассматривал вопроса сохранения открывшихся памятников. Когда мы отказались подписать документацию, дающую зеленый свет застройке, с нами расторгли договор и оказывали всяческое давление, чтобы мы изменили свои выводы об историко-культурной ценности участка.
— Вы поняли, что там строить вообще ничего нельзя. Что было дальше?
— Нам на смену пригласили других археологов, и те сделали все, чтобы разрешить строительство. Несмотря на то, что планы по возведению «Охта-центра» не сбылись, раскопы оказались брошенными, культурный слой разрушается до сих пор. Наши письма и отчеты о выявленных исторических крепостях просто игнорировались властями.
Потом владелец заказал несколько экспертиз, добиваясь максимального снятия обременений с территории мыса.
В результате последней «заказной» экспертизы территория была объявлена «достопримечательным местом местного значения»! И городские власти разрешили на ней застройку. Только 10 % участка, занятого историческими крепостями — часть Карлова бастиона Ниеншанца, — были выделены как сохраняемый объект культурного наследия, а все остальное можно сносить. Такие объекты, как Ландскрона и Ниеншанц, по определению не могут считаться региональными. Это наследие всей страны и даже общеевропейское.
Говорить об их региональном статусе — это издевательство над русской и мировой историей!
— Каково ваше видение дальнейшего развития ситуации?
— Сохранение и консервация всей территории, строительства здесь вообще нельзя допускать. Большинство археологов, историков и градозащитников разделяют это видение. Оптимальным способом сохранения уникальных памятников Охтинского мыса стало бы создание здесь ландшафтного музея-заповедника — археологического парка, где люди могли бы ознакомиться с общеевропейской историей этого места.
Опубликовано в газете "Мой район" от 5 июля 2012 года.