Жила-была страна. Жила трудно, но интенсивно, отчего границы ее все расширялись, так что стала страна в один прекрасный день фактически империей. Говорили в ее пределах на разных неродственных языках, однако все воевали в ее армии и признавали ее главу своим главой. Росла империя, крепла за счет соседей, и уже в столице ее стали книжки выходить о том, что она - родина слонов и праматерь цивилизации. Росла империя, до поры не ощущая, что у самой восточной границы ее лежит огромная страна, к которой она по привычке относиться снисходительно-пренебрежительно. А эта страна вдруг ни с того, ни с сего принимается за стремительную модернизацию, своими, восточными способами - но, однако, небезуспешно. И вот империя начинает посматривать на эту восточную страну с опаской, потом с тревогой - уж больно населения много, не в пример империи. Но всерьез империя страну не воспринимает, тем более что легко отражает ее нападение в первом пограничном конфликте - когда молодой восточный сосед начинает пробовать зубы (когда железного правителя Империи сменил молодой и непонятный покуда преемник). И стал требовать назад свои - ну разумеется, исконные - территории. Которые какой же дурак ей за здорово живешь уступит?
А далее можно говорить о противостоянии "Восток-Запад", о войне умением против войны числом и о том, что против демографического фактора не попрешь при всем великолепии имперской идеологии и гениальности главы государства. Тем более - бюрократия, коррупция (говорят злые языки, будто глава администрации брал даже с послов европейских стран). Ну и о патриотизме можно говорить, без конца - патриотизме, который патриоты сохранили даже несмотря на свой разгром под Полтавой и русский плен.
Journal information