Мне хочется написать простыми словами о том как мы копали, что мы видели, о наших отношениях, о предубеждениях и предрассудках. Ну, у кого их нет?
В свете сложившейся ситуации вокруг Охты "сорокинцы" и "соловьевцы" выступают как солдатики двух армий, сражающиеся, пожалуй, не хуже чем во время баталий Северной войны. Но, конечно, это не так, это все происки медиа-сферы. По крайней мере, скажу за себя: во мне нет ненависти лично к Носову или к Соловьевой или к кому-то из их команды. Я их не знаю как людей, для меня это скорее некие "фигуры".
Я знаю другое - то, как мы работали в течение нескольких лет, наш коллектив, который сначала складывался и притирался друг к другу, потом нахонец сформировался, а под конец разлетелся как карточный домик, и чуть ли в 24 часа подвергся массовой дезинтеграции. Вообще археологи люди сложные, с амбициями и комплексами. Дилемма тут простая: с одной стороны, люди достаточно ученые, а с другой стороны - относительно бедные. Из сего противоречия возникают и остальные. Соперничество за раскоп, закулисные войны по поводу смещений и назначений на "офицерские должности", преференции возможного сотрудничества (а что, вот мол если N уйдет - и мы махнем к Y, а?).
Первый год (2006) копали фактически вслепую - нашли некую непонятную гать и деревянные конструкции. Дерево было явно обработано. Под Новый год, помню еще стояла в вазочке засушенная еловая ветка с иголочками. На вопрос - зачем ее сюда поставили мне ответили, что это археологическая елка и возрасту ей - 700 лет. Внешне я не удивился и как выяснилось - справедливо, ибо настощие удивления начались потом.
На следующий год (2007) нашли Ниеншанц. Сначала пошла задерновка, в которой изредка попадались пульки и прочий военный мусор, а потом через нее дорылись до основания вала с валежником и деревянными клетями. Помнится, я даже определил точную дату его нахождения. Цель Петра в то время была насколько я понимаю - спокойно, без излишней спешки заниматься археологией - готовились новые площади, сносились тогда еще стоявшие сараи Петрозавода. Тогда же под зиму 2007 года пригнали узбеков, с которыми мы потом крепко сдружились. Одного парня мы научили чертить раскопы: по-русски он почти не говорил, но здорово помогал нашей чертежнице с отвесами и перпендикулярами. 2007-2008 - это золотой период экспедиции, я считаю. Мы раскрыли Ландскрону, массово пошел средневековый материал, появилось добротное техническое оснащение, пришли новые люди, тот же Михайлов, Гукин, Лазаретов, Семенов и некоторые другие. Это были, скажем так, старшие товарищи. У каждого из них был свой немалый задел, они не стремились тебя подсидеть или выслужиться перед начальством. Да это было им и не нужно - Сорокин сам по себе жесткий, но справедливый человек. Он вникал в существо дела и если человек "впорол косяк", то с него и спрашивалось, неважно - копатель он или руководитель. О Петре Сорокине вспоминается один эпизод, который говорит сам за себя. Однажды уже под ночь, мы ровняли стенку раскопа, Петр обходил площадку и остановился около нас. Стенка была мерзкая, неровная. вот он увидел это и резко шуганул копателей, буквально вытолкнув кого-то из раскопа. В тот же самый момент произошло обрушение и Петра засыпало. Хорошо стенка была невысокая и сложена была песком, так что ничего страшного не произошло. Слабо представляю себе например Носова на месте Петра...
В 2008 году мы нашли пресловутый "фиолетовый слой" с алевритовыми пятнами. Мол, слабопроточный водоем, в котором были остатки жизнедеятельности человека. Располагался этот "фиолет" под немалым наносом песка местами с камешками и интрузиями (ожелезнениями). Иначе говоря, сначала жили люди, потом было сильное наводнение, потом - вялопересыхающая лужа, а потом на этом всем рос кустарник. Однажды на каком-то из раскопов я обнаружил кусок охры в ямке. Ямка была сделана вероятно тогда, когда туда сунули эту охру, песок там был рыхлый... Наверное, охра тоже переносится водой или кристаллизуется на шельфе... но не будем о грустном...
Весь этот неолитический праздник продолжался на фоне раскрытия рвов Ландскроны, массовых находок средневековых деревянных конструкций, двух вторичных захоронений, рядом с которыми лежала совершенно неподъемная (свинцовая?) круглая хрень типа диска, кладбища новгородско-шведского времени, дерновых сооружений платформенного типа, сделанных для укрепления мыса при строительстве Ландскроны и прочих находок. Материал шел до безобразия массово, гуртом, попадались даже совершенно целые изделий типа носилок из бересты или лестниц-веточек. В 2009 году столь же массово пошел неолит - керамика, янтарь, тесла, топорики, грузила, кремневые наконечники и прочее. Нашли несколько горизонтов со вбитыми "в шельф" (ага!) кольями, деревянные настилы, бытовой мусор. Горячие головы даже предположили, что на Охте находилась местная неолитическая "столица", настолько массированными были находки! Однако с течением времени выяснилось, что колья не зря располагались по горизонтам - каждый горизонт (уровень) соответствовал своему времени; сама стоянка разрушалась в силу каких-то природных условий, но затем вновь восстанавливалсь на прежнем месте...
Помню был период, когда на работу шли как на празник, каждый день приносил некое новое знание. Первым являлись на раскоп Леша с Кимой и пока один всматривался в алевритовые замывы, зачищал и фотографировал, другая приносила чертежи и сгрызая карандаш чертила план. Затем являлся Миша (иногда по случаю непогоды он приносил огромный красный зонт, под которым можно было спрятаться чуть ли не всей компании) и произносил несколько слов о пользе работы. Ему давали в руки мастерок или рулетку и отправляли на квадрат. Рулетку он любил больше, чем мастерок, к слову сказать... Ну и где-то в середине дня приходил ваш покорный слуга, брал лопату, двигал отвал и все такое прочее... Нет, клянусь, классные моменты были...
Вместе с тем внутри того коллектива начиналось нечто странное - неолит следовало копать неолитчикам, поэтому в экспедицию была приглашена Гусенцова, которая стала возглавлять все начинания, связанные с неолитом. Однако, кроме нее явилось некоторое количество людей моего возраста (30-35), младших сотрудников своего рода... амбициозных, честолюбивых, да в общем не особо щепетильных в плане авторства идей или принципов кооперирования (вспомните, в начале... если уйдет X, то давай махнем к Y). Во многом из-за них, я считаю, и получилась та самая "дезинтеграция" и в конечном итоге - существующий ныне раскол. Если бы сотрудники СПбАЭ были бы единодушны в своей позиции, то смогли бы убедить своих коллег, смогли бы отстоять мнение Сорокина и поддержать его в борьбе с чиновниками от археологии и культуры.
(продолжение следует)
Journal information