В первый день путча страна сначала в оцепенении смотрела "Лебединое озеро", а затем кто-то потихоньку потирал руки, когда центральные и московские телеканалы передавали распоряжения ГКЧП. И только питерская "пятёрка" прорвала информационную блокаду, обнародовав экстренные указы Ельцина. Жёсткие, но юридически чётко выверенные формулировки Собчака были услышаны как рядовыми гражданами многих регионов, так и чиновниками. Угроза уголовного преследования парализовала лояльность большинства из них ГКЧП.
20 августа массовый митинг прошёл только в Питере. В Москве - жёсткое позиционное противостояние. В провинции (я тогда жил в Иванове) на митинги выходятлишь единичные смельчаки. Однако услышанные слова Собчака вынудили основную массу чиновников на местах, повинуясь инстинкту самосохранения, воздержаться от явной поддержки путчистов. Одни прикидываются больными, другие скрываются на дачах...
21 августа происходит явный перелом уже в масштабе страны. Только ПОСЛЕ него из своих нор начинают вылезать "массы протестующего народа".
22 августа (сразу же после погрома Лубянки) тогдашний московский мэр Гавриил Попов очень точно охарактеризовал эту "массу":
"А в первых рядах штурмовавших шли стукачи, кровно заинтересованные в уничтожении собственных личных дел".
Journal information